На главную








Как к этому моменту хода истории португальцами уже было определено,
в соответствии с сезоном муссонных ветров Индийского океана и Аравийского моря, от экспедиции требовалось выйти не позже апреля. Параллельно, при всех существующих условиях сезонных ветров, предыдущая "армада" имела возможность возвратиться не раньше июня, что и обусловливало карту маршрута с привязкой к календарю.





Всего лишь считанные месяцы ставили в зависимость успех очередной "армады", либо вычёркивался целый год, что считалось нецелесообразным. Именно по этой причине 5 марта (по др. источникам 10 апр.) 1501 г. 2 королевских и 2 частных торговых судна (+ 1 под вопросом) c 350 мореплавателями покинули Лиссабон прежде, чем передовой корабль Николау Коэлью (повторившим свой же триумф от 10 июля 1499 г.) вернулся в Лиссабон в конце июня, до этого повстречавшись в заливе Дакара (Сенегал) со скитальцами Диогу Диаша и, одновременно подошедшим из Португалии, "малым флотом" для исследования берегов открытой Бразилии, ведомым Америго Веспуччи и Гашпаром ди Лемушем (посланная команда которого годом ранее принесла известие о её открытии).









Подробности истории посещений
Индийского океана португальскими "армадами".


"1-ая Индийская Армада". Васко да Гама (на момент отплытия в 1497 г. возраст - 37 лет).
Васко да Гама провёл  дни со 2 по 29 марта 1498 г. на рейде острова Мозамбик. Опасаясь враждебного отношения населения к христианам, он, под видом мусульманина, получил аудиенцию у местного султана, но ничтожные подарки, которые ему пришлось предложить (полное барахло), совсем не впечатлили правителя. Со временем португальцы стали вызывать всё больше и больше подозрений и недовольства, и были вынуждены срочно покинуть гавань. В отместку за негостеприимство да Гама приказал разрядить корабельные пушки по городским постройкам. Пропустив мимо Килва Кисивани, следующей остановкой стала Момбаса. Попутно "армаде" пришлось прибегнуть к пиратству арабских торговых судов, в основном безоружных. Корабли зашли в порт Момбаса и провели там с 7 по 13 апреля 1498 г., но были приняты враждебно и двинулись дальше на север, где через 100 км достигли дружественного порта Малинди, правитель которого конфликтовал с Момбасой. Там экспедиция впервые заметила свидетельства торговли с Индией и индийских купцов. В Малинди да Гама законтрактовал местного лоцмана, который использовал свои знания о муссонах, чтобы направить их "косые паруса" прямиком в Каликут, на юго-западное побережье Индии. По некоторым источникам, этим проводником мог быть знаменитый в те времена арабский мореплаватель Ибн Маджид, но другие источники опровергают такой факт. Да Гама оставил Малинди 24 апреля 1498 г. И 20 мая 1498 г. достиг Малабарского берега.


В сохранившейся части рукописи дневника Альвару Вилью - писаря,
участвовавшего в экспедиции, в качестве матроса (копия которой сегодня находится в муниципальной публичной библиотеке г. Порту), 
приводится такая запись:
"... На следующий день после прибытия большая толпа собралась на берегу, среди толпы они были встречены двумя маврами из Туниса, один из которых обратился на испанском - «Чёрт возьми, что привело вас сюда?» И они отвечали ему - «Мы ищем христиан и специи» ...".
В дальнейшем, впервые увидев образы индуистских богов, Васко да Гама и его люди приняли их за примитивные лики христианских святых, т.к. индуистские верования отличались от мусульманских, где не имелось никаких образов. Заблуждение о "христианах в Индии", как их называли тогда, сохранялось вплоть до возвращения "2-ой Армады".


Правитель Каликута - Самудери Манавикраман Раджа (samorim de Calecute - "заморин", как его называли португальцы), пребывал в этот момент в другом городе своих владений - Поннани (60 км к югу), но вернулся в Каликут, когда до него дошли новости о прибытии заморского флота. Мореплаватели были приняты с традиционным гостеприимством, которое включало грандиозную процессию из 3000 вооруженных потомственных воинов касты "наир", но аудиенция с "заморином" не принесла каких-либо конкретных результатов, т.к. подарки совершенно его не впечатлили - "... 4 полотнища алого сукна; 6 шляп; 4 ветви кораллов; 12 ёмкостей с благовониями; сундук с 7 медными сосудами; сундук сахара; 2 бочки масла и бочка мёда ..." - всё это выглядело крайне не серьёзно.


В то время как представители "заморина" задавались вопросом - почему не было золота (или серебра), арабские торговцы, которые быстро сориентировались, посчитав португальцев конкурентами предложили версию, что да Гама был лишь обычным пиратом, а не послом короля. Прошение Васко да Гама о разрешении оставить торговую факторию для беспошлинной продажи товара не нашло понимания в окружении "заморина",
который настоял, чтобы да Гама платил пошлину и, предпочтительно, золотом, как и любой другой торговец.


Наконец, "заморин" был убеждён письмом Мануэля I и Васко да Гама удалось получить неоднозначное подтверждение концессионных прав на торговлю, но в конечном итоге он покинул Каликут без предупреждения после того, как "заморин" и командующий флотом его лодок (Kunjali Marakkar) настояли на получении залога. Да Гама не дал залога, но оставляет нескольких португальцев с указанием организовать торговый пост, захватив силой для гарантии их жизней нескольких воинов "наиров" и 16 рыбаков ("муккува"). Тем не менее, экспедиция Васко да Гамы была успешной вне всяких разумных ожиданий, в результате чего доставленный груз превысил стоимость экспедиции в 60 раз.


"1-ая Армада" отправилась в обратный путь 29 августа 1498 г., задолго до прихода попутного зимнего муссона, игнорируя направления местных ветров, которые позволили бы благополучно вернуться в Африку. Сначала да Гама взял курс по ветру на север и бросил якорь на острове Анжедива для подготовки к переходу. Там они встретили человека, который выдавал себя за христианина, на службе Юсуф Адиль-шаха, султана Биджапура. Но из-за подозрений во лжи пришлось хорошенько побить его, пока тот не признался польским евреем, подавшимся из авантюристических соображений на восток. Васко да Гама взял его на борт, назвав Гашпаром да Гамой. Наконец, 3 октября эскадра покинула Индию, после всех несчастий, 7 января достигнув Малинди. В этом переходе погибло около половины моряков, а выжившие серьёзно пострадали от цинги. Не располагая достаточным кол-вом членов команды для 3 кораблей - один из них пришлось затопить, а команды перераспределить.









"2-ая Индийская Армада". Педру Алвариш Кабрал (1500 г., возраст - 32 или 33 года).
26 июля "армада" Кабрала достигает доминирующего города восточного побережья Африки Килва-Кисивани (который ещё не посещался португальцами). Афонсу Фуртадо, назначенный в Лиссабоне предводителем миссии в Софалу и, к счастью, избежавший смерти на борту корабля Бартоломеу Диаша (удачно пересев на флагманский корабль непосредственно перед огибанием юга Африки), сходит на берег, чтобы провести переговоры с эмиром Ибрагимом. Переговоры были организованы на 2 вёсельных лодках в гавани Килва-Кисивани. Кабрал представил письмо от короля Мануэля I, с предложением заключить договор, но эмир Ибрагим отнёсся к чужестранцам с подозрением, соблюдая формальные любезности и реверансы. Кабрал, чувствуя бесполезность усилий, и пребывая в беспокойстве о предстоящем переходе в Индию, решает прервать переговоры и плыть дальше. 2 августа флот Кабрала избегает враждебного порта Момбаса и, наконец, бросает якоря в Малинди, где получает исключительно дружелюбный приём и встречается с послом оставленным там да Гамой. Усилив посольство ещё 2 людьми, и взяв на борт 2 лоцманов-индусов из Гуджарата, 6 кораблей "армады" 7 августа уходит в открытый океан курсом на северо-восток.





22 августа корабли успешно выходят к острову Анжедива, где команды отдыхают, восстанавливают силы, занимаются ремонтом и покраской. 13 сентября экспедиция Кабрала спускается вдоль побережья Индии и, наконец, встаёт на рейд в Каликуте. Ярко декорированные лодки индусов выходят, чтобы приветствовать их. Однако, учитывая опыт Васко да Гамы, Кабрал отказывается сойти на берег, пока не будут обменены заложники. Он посылает Афонсу Фуртадо с 4 "наирами", захваченными ещё "2-ой Армадой", чтобы обсудить детали схода на берег, что в конечном итоге было проделано. Происходит встреча с новым "заморином" (прежний к этому времени умер), и на сей раз новому "заморину" представляются гораздо более роскошные подарки и более уважительные и персонализированные письма от короля Мануэля I.


Коммерческий договор был успешно заключён и "заморин" вручил Кабралу сертификат безопасности торговли, выгравированный на серебряной пластине. Португальцам разрешалось основать торговую факторию под руководством Айреса Коррейи, который сошёл на берег с 70 помощниками и незамедлительно занялся закупкой специй на рынках Каликута. В знак доверия Кабрал освобождает оставшихся заложников.









В октябре имел место занимательный случай.
"Заморин" обратился с запросом к португальского флоту с целью пресечь контрабандную деятельность арабских дельцов, которые в союзе с соперничающим городом-государством Кочин (Кочи) переправляли по морю из Цейлона груз из 5 боевых слонов для султана гуджаратского города Камбей (Хамбхэт). Вероятно, "заморин" рассчитывал сам воспользоваться слонами. Кабрал даёт поручение одному из опытных своих капитанов Перо ди Атаиде (по прозвищу "Морской чёрт") перехватить арабский корабль. Рассчитывая на зрелищное представление, "заморин" со свитой занимает удобную позицию на морском берегу, но когда арабы искусно обходят португальцев, проскользнув мимо, разочарованно с презрением удаляется во дворец. Однако ди Альтаиде отправляется в гонку преследования и, в конечном счёте, настигает арабский корабль вблизи Каннаноре, успешно его захватив. Захваченный груз (кроме одного случайно убитого при захвате слона) был презентован "заморину" в качестве подарка.



После 2 месяцев деятельности Айрес Коррейя
смог загрузить специями только 2 из 6 кораблей. Он высказывает Кабралу свои опасения в том, что арабские торговцы в Каликуте организовали сговор на рынках пряностей с целью динамить закупки португальцев. Арабы уже использовали подобную тактику, чтобы вытеснить с Малабарского берега китайских торговцев в начале XV в. Это выглядело тем правдоподобнее, что португальцы открыто демонстрировали свою ненависть к «маврам» и постоянно требовали торговых льгот и преференций, что несло явную угрозу деятельности арабов. Историки также находят причины неудач португальцев в конфликте интересов и борьбе за власть среди близких советников "заморина".


Кабрал обращается к "заморину" с просьбой приструнить арабов и обеспечить соблюдение португальского приоритета на рынках пряностей, но "заморин" делает лишь некоторые туманные обещания и сторонится от активного участия в этом вопросе. 17 декабря, будучи разочарованным бездействием "заморина", Кабрал решает взять дело в свои руки. По совету Айреса Коррейи он устраивает захват арабского торгового судна из Джидды, прелюдно перегрузив специи в порту Каликута. Разгневанные арабские купцы подняли бунт на набережной и толпой напали на португальскую факторию. Моряки с кораблей беспомощно наблюдали за разворачивающейся бойней. В течение 3 часов разъярённая толпа расправлялась с португальцами на берегу, в т.ч. были убиты Айрес Коррейя, секретарь Перо Ваз ди Каминья и несколько францисканских монахов. Около 20 человек сумело спастись, прыгнув в море и вплавь добравшись до своих. Выжившие поведали, что собственно охрана "заморина" оставалась безучастной к событиям, либо активно содействовала погрому. По крайней мере, 1 человек по имени Гонсалу Пейшоту пережил резню, получив защиту у местного купца (в хрониках - по имени Coja Bequij, Ходжа Бекидж). В последствии все принадлежащие португальцам товары были конфискованы властями Каликута.


Горя возмущением, Кабрал ждёт реакции "заморина" 1 день, по истечению которого отдаёт команду на захват арабских торговых судов, стоящих в порту. Конфискуя их груз и расправляясь с командами на борту, португальцы сожгли порядка 10 "маврских" кораблей. После, Кабрал подвергает Каликут залповому обстрелу из пушек, причиняя огромный ущерб неукреплённому городу (по оценкам историков, число жертв доходило до 600 чел.). Также Кабрал продолжил обстрел по соседнему подвассальному "заморину" порту Пандаран. Эти события привели в итоге к 10-летней войне Португалии с "заморином" Каликута, что отразилось на течении истории всего Малабарского побережья Индии.


24 декабря "армада" покинула тлеющий Каликут.
По предложению Гашпара да Гама (еврея, принятого Васко да Гамой в "1-ую Армаду") Кабрал отправился на юг вдоль побережья, по направлению к небольшому полу-вассальному от Каликута городу Кочин, расположенному на выходе из солоноватой заводи в нижней Керале. Местного раджу Кочина уже давно раздражало засилье своего более могучего соседа и он активно искал возможность порвать отношения. Прибыв в Кочин, португальцы получают тёплый приём. Разрушение владений ненавистного "заморина" Каликута перевесило ранее имевший место негатив от инцидента с цейлонскими слонами. Кабрал сам сходит на берег и ведёт переговоры о союзе с раджой (Тримумпара Раджа), обещая сделать его правителем Каликута. Сразу после этого была создана торговая фактория во главе с Гонсалу Жиль Барбозой (вместо погибшего Айреса Корейи). Являясь гораздо меньшим городом, с более бедными рынками, Кочин не так быстро обеспечивал заполнение трюмов специями, как это происходило в Каликуте, но в целом торговля шла приемлемо. Не обходилось без инцидентов, однажды фактория также была подожжена (вероятно, по наущению арабских торговцев), но раджа Кочина оперативно расправился с поджигателями и обеспечил португальцам на берегу личную охрану из числа "наиров", а также разместил их в своём дворце.


В начале января 1501 г., будучи в Кочине, Кабрал получает послания от правителей Каннаноре (Каннур) - другой город-государство "наиров", соперник Каликута, в 80 км к северу от него; и Килона (Kоллам) - некогда известный торговый сирийский христианский город в 120 км к югу от Кочина, перевалочный пункт корицы, имбиря и красильного дерева (Acacia catechu - акация катеху) на Малабарском берегу. Эти города также положительно оценивали действия португальцев против каликутского "заморина" и приглашали к торговле на своих рынках специй. Не желая обидеть любезного хозяина Кочина, Кабрал вежливо отклоняет приглашения, обещая посетить их когда-нибудь в будущем.


Кроме того, находясь в Кочине, Кабрал получает ещё одно приглашение. От соседнего города Кранганоре (Кодунгаллур) - некогда процветающей на северной стороне общего с Кочином устья разлившейся речной долины, в 30 км от него - столицы тамильской династии Чера, правившей в Юж. Индии с III в. до н.э. по 1124 г. В Кранганоре с тех пор наступили тяжелые времена. Природа обрушила на город 2 сильнейших удара, сначала отрезав его от выхода в море, и после, превратив в болото ближнюю к городу часть речной долины в XIV в., т.о. рост Кочина основывался на дублирующей маршрутизации коммерческих путей от Кранганоре. Тем не менее, оставшиеся купцы увядающего города до сих пор сохраняли свои старые связи с перечными плантациями внутр. части Кералы. Оценив иссякший поток специй на рынках Кочина, Кабрал принимает предложение пополнить трюмы товаром в Кранганоре.



Посещение Кранганоре оказалось настоящим откровением для португальцев, потому что среди непосредственно его жителей-индусов обнаружились значительные по численности общины малабарских евреев и сирийских христиан. Встреча с чётко выраженной христианской общиной в Керале подтвердила подозрения францисканских монахов, зародившиеся ещё в Каликуте. А именно, что предположение Васко да Гамы про «церковь индусов» никуда не годится. Если истинные христиане могли существовать в Индии на протяжении веков, то становилось очевидным, что верования индусов являлись отдельной самостоятельной религией, «языческим идолопоклонничеством», как охарактеризовали их монахи-францисканцы, а не «примитивной формой» Христианства. Двое сирийских священников из Кранганоре обратились к Кабралу с просьбой провезти их в Европу, один из них (известный позже как José de Cranganore), изложит в дальнейшем подробные данные об Индии на португальском языке.


16 января появляются новости, что "заморин" собрал флот из порядка 80 лодок и направляет его против португальцев в Кочин. Несмотря на предложение военной помощи от Тримумпара Раджи, Кабрал решает резко поднять якоря и ускользнуть, а не рисковать конфронтацией. "Армада" оставляет Гонсалу Жиля Барбозу с 6 помощниками в созданной кочинской фактории. С поспешным отъездом они также имели неосторожность забрать с собой 2 официальных лиц Тримумпары, остававшихся в качестве "гарантов" на борту. Направляясь на север, "армада" благополучно минует Каликут по правому борту и совершает быстрый визит в Каннаноре, где получает тёплую встречу у тамошнего раджи (Колатхири Раджа), который, желая португальского альянса, предлагает свои специи в кредит. Кабрал принимает груз, заплатив и за него (есть данные, что это был не ахти какой товар - всего лишь низкопробный имбирь, но Кабрал был признателен за жест). Поскольку, наконец, трюмы заполнились, Кабрал принимает решение не посещать Килон, а отправиться в обратный путь с наполняющим паруса попутным ветром.


Взяв с собой на борт посла из Каннаноре,
"армада" уходит к Вост. Африке. По пути они грабят торговый корабль, заполненный богатым грузом, но оставляют команду в живых, как только выясняют, что те - гуджаратцы, а не арабы. В феврале "армада" подходит к Малинди, где вице-адмирал Санчо ди Товар, ушедший далеко вперёд, сажает гружённый корабль на мель. Эту каракку пришлось сжечь дотла, а команду и груз перераспределить, Кабрал также позволяет султану Малинди переправить на берег пушки.



Весной флот Кабрала достигает острова Мозамбик. Поскольку не обнаружилось никаких вестей от Диогу Диаша, Кабрал приходит к пониманию, что должен взять на себя ответственность за миссию в Софалу и ставит капитаном во главе самого быстроходного торгового "нау" в составе "армады" Николау Коэлью, поручая ему опережающе уйти вперёд с результатами плавания в Лиссабон. Санчо ди Товару даётся шанс искупить вину, приняв командование каравеллой капитана Перо ди Атаиде (по прозвищу "морской чёрт") и заняться поисками Софалы, а позже возвращаться одному. Атаиде передавалось старое "нау" Коэлью. В то же время, Кабрал высадил там одного "degredado" (осуждённые, которых не редко брали в подобные плавания и по случаю пускали "в расход") Антониу Фернандеша с инструкциями для Диогу Диаша и любых проходящих португальских кораблей, сообщая им о драматическом повороте событий в Индии, и предупреждением избегать Каликута. В последующие годы именно этот "degredado" сумел проникнуть по Замбези во внутр. часть Африки, исследовать земли империи Мономотапа и даже сыграл свою роль в налаживании контактов португальцев с её правителями между 1512 и 1516 гг.


В итоге Санчо ди Товар вышел к Софале, но на берег сходить не стал, ограничившись разведкой. В целом миссия Кабрала по возвращению в Португалию была расценена как провальная, не смотря на все положительные достижения (включая открытие Бразилии), потери и невыполненные цели оказались слишком значительны.









"3-я Индийская Армада". Жуан да Нова (41 год).
10 апреля 1501 г. - отплытие из Лиссабона. В мае экспедиция делает краткую остановку на северо-востоке Бразилии у мыса Санту-Агостинью (согласно инструкциям Гашпара ди Лемуша). 7 июля, преодолев мыс Доброй Надежды без известных инцидентов, флот Жуана да Новы встаёт на якорь в заливе, известном сегодня как Моссел Бэй (Mossel Bay), где возле источника пресной воды люди да Новы находят записи, спрятанные в башмаке - их там оставил месяцами ранее Перо ди Атаиде (по прозвищу "Морской чёрт"), отставший от "нау" Кабрала после выхода из Мозамбикского пролива. В записях де Атаиде предупреждал всех капитанов, направляющихся в Индию, что Каликут настроен враждебно, но Кочин и Каннаноре - дружественные порты и специи там могут закупаться. Он также сообщал, что следует идти в Малинди, где они найдут письма от Кабрала в руках находящихся там "degredados", содержащие более подробную информацию.


Сегодня 600-летнее "молочное дерево" (Sideroxylon inerme, др. название - "железное дерево") под которым "Морской чёрт" ди Атаиде подвесил свой башмак, объявлено национальным памятником в ЮАР, а башмаковидный "почтовый ящик" находится всё там же. По другим данным, письмо ди Атаиде было найдено только в 1507 г., т.е. через 7 лет.





В середине июля "армада" прибывает на остров Мозамбик.
Отбросив все прежние указания, Жуан да Нова отказывается следовать в Софалу, осознавая критическое положение дел в Индии, вероятно, прийдя к выводу, что в случае развития событий в военном ключе все имеющиеся ресурсы будут нужны именно там. В Мозамбикском проливе экспедиция открывает остров Жуан-да-Нова и позднее, возможно - часть Сейшельских о-вов (которые носили такое же название вплоть до XIX в.).


Хронисты противоречиво описывают детали путешествия Жуана да Новы.
Поднявшись вдоль "берега Суахили", экспедиция либо сделала остановку в Килва-Кисивани, где произошла встреча с высаженными ранее "degredados" (возможно это был в т.ч. Антониу Фернандеш) и, возможно - личная встреча да Новы с Мухаммадом Арконе (Muhammad Arcone), позже сыгравшим решающую роль в продвижении португальских интересов в Килва. Либо да Нова не решился сойти на берег, несмотря на приглашения, а только лишь принял груз апельсинов в целях заглушить прогрессирование цинги у команды "армады". Согласно источникам, в конце июля корабли заходят в Малинди, где султану вручается письмо от короля Мануэля I, пополняются запасы на борту и появляется больше известий о ситуации с "заморином" Каликута, либо эскадра оставила Африку сразу после Килва Кисивани.


В августе 1501 г. "3-я Армада" выходит к Малабарскому побережью Индии в районе острова Санта Мария. Нет бесспорных данных, где экспедиция провела последующие 2-3 месяца, на чём сходятся источники в рукописях того времени - португальцы точно занимались пиратством и какое-то время находились к северу от Каннаноре, прибыв в этот город только к ноябрю, где их встретил Колатхири Раджа, незамедлительно предлагая отовариться специями на своих рынках. Да Нова учтиво медлил, объясняясь необходимостью сначала посетить Кочин и сперва загрузиться накопленными запасами тамошней фактории. Тем не менее он отправляет на берег нескольких агентов, с указанием приступить к принятию мер для скупки специй (главным образом имбирь и корица) на рынках Каннаноре, чтобы забрать их позже. Это был Пайю Родригес с помощниками (представитель частного консорциума Marchionni Альвару Браганзы), он не являлся сотрудником Casa da India (королевского торгового дома). "Casa" обоснуется в Каннаноре только со следующей экспедицией ("4-ой Армадой").









Прибыв в Кочин, Жуан да Нова встречает там Гонсалу Жиля Барбозу живого и здорового. Барбоза сообщает о трудностях на местных рынках. Индийские торговцы специями требуют оплаты наличными (в основном, серебром), но Кабрал оставил его лишь с запасом португальских товаров (главным образом, сукно), чтобы использовать доходы от их продажи для скупки специй. Но европейские товары имели крайне небольшую нишу на индийских рынках, и Барбоза был до сих пор обременён этим непроданным запасом, будучи не в состоянии собрать наличные деньги. Барбоза также подозревал, что арабские купеческие гильдии инициировали бойкот португальских товаров на индийских рынках. Он также сообщил, что Тримумпара Раджа, несмотря на союз и покровительство фактории, был фактически взбешён тем фактом, что Кабрал внезапно покинул Кочин без координации с ним и увёх с собой 2 благородных кочинских "наиров". Отсутствие серебра (наличных денег) неожиданно стало существенной проблемой. Португальские купцы, по существующим в то время заблуждениям, рассчитывали на успешную продажу своих товаров в Индии, чтобы с лихвой окупить поставки специй - всё это только подталкивало "армадцев" параллельно заниматься пиратством в индийско-аравийских морях.


Ситуация вынуждает да Нову вернуться в Каннаноре, в расчёте на то, что торговые агенты, оставленные там, имели больший успех, но в Каннаноре всплыла всё та же проблема - португальский товар оставался нераспродан. Миссия "3-ей Армады" выглядела на грани срыва, когда Колатхири Раджа вмешивается, предложив свои гарантии по закупке португальцами специй в кредит. Это выводит ситуацию из тупика и позволяет, наконец, начать загрузку.



Тем временем, к середине декабря, Жуан да Нова готовит наполненную грузом в Каннаноре "армаду" (плюс, несомненно, рассчитывая пограбить по дороге малабарские торговые суда) к обратному пути. Но внезапно приходят напрягающие новости о выдвижении к Каннаноре флота "заморина" Каликута. 31 декабря выясняется, что корабли португальцев оказались заперты в заливе со всех сторон "заморинскими" около 40 крупных военных парусных судов, а также порядка 180 маленьких традиционных (по оценкам, вооруженных 7 тыс. воинов-индусов).


Куда уж больше. Вооружённые "кошками" (захватные метательные крючья на верёвках), загребающие на вёслах тысячи боевых индусов, казались несокрушимой карающей силой. Со времён Александра Македонского (более чем 1800 лет назад) европейцы не знали подобной опасности. Раджа Каннаноре настоятельно призывал Жуана да Нову бросить корабли и остаться под его защитой, избежав сражения. Но да Нова, оценив порывы свежего ветра со стороны суши (начало зимнего муссона), решается на прорыв. После нескольких пушечных залпов эскадра пробивает брешь в сплошной линии флота Каликута. Да Нова направляет свои 4 каракки единым строем прямо сквозь эту брешь, непрерывно разряжая пушки по обе стороны. Мощные канонады и высокие борта португальских "нау" не оставили шансов плотному потоку взмывающихся вверх к бортам индусским крючьям. По мере того как каракки единой колонной уходили в открытое море под всеми парусами, их пушки продолжали неумолимо долбить преследователей на расстоянии, покрывая море месивом щепок. Воодушевлённый абсолютной победой, да Нова разворачивает каракки и устраивает погоню за остававшимися на плаву лодками индусов, расстреливая их прореженные ряды. Этим португальцы продолжили заниматься вплоть по 2 января.


О "коварстве" каликутского "заморина" могут говорить следующие факты, описанные в хрониках свидетелями тех событий (вне всякого сомнения, со скидкой на допустимую предвзятость источников). Будучи ещё в первый раз в Каннаноре, Жуан да Нова, якобы, принял посланников от "заморина". В переданном письме "заморин" выражал своё сожаление о каликутской резне в декабре 1500 г., ссылаясь при этом на ненависть между мусульманами и христианами, "которую он никогда не понимал", поскольку он, индийский раджа, "имел исключительно лишь стремление к дружбе и миру с Португалией". Он сообщал, что главари бунта схвачены и наказаны, и приглашал португальцев забрать товар, оставленный в брошенной факториии и получить компенсацию. Он также предлагал направить 2 собственных послов в Португалию, чтобы заключить окончательный договор с королем Мануэлем I. Колатхири Раджу впечатлило это послание, и он рекомендовал принять предложение, но сопровождавший посланников Гонсалу Пейшоту (тот самый португалец, переживший резню и позже присоединившийся к "3-ей Армаде") предостерегал не верить ни одному написанному слову, что "заморин" манит в ловушку, и в настоящее время готовит свой флот для нападения. Да Нова, якобы, тогда не дал ответа. Другой источник утверждает, что да Нова принял предложение эмиссаров "заморина" и отплыл в Каликут, встав там на рейд, ожидая возврата обещанного товара и компенсации, когда безымянный христианин, приплывший к кораблю, предупредил о намерениях "заморина". После чего да Нова решает уйти, но не без демонстрации силы, он захватывает груз с 3 торговых судов, в том числе, одного судна, принадлежащего самому "заморину" и сжигает их в гавани Каликута. Некоторые ценные серебряные индийские мореходные инструменты и навигационные карты в составе груза "армады" могут являться свидетельствами добычи, изъятой с тех судов.


Несмотря на то, что "3-я Армада" была совершенно не готова к морским сражениям, 2-дневная битва при Каннаноре стала первым значительным морским боем в истории Индийского океана. "Заморин" Каликута направил лучший флот, который можно было собрать на Малабарском берегу, против небольшой группы относительно легко вооруженных португальских купеческих каракк. Результаты обескуражили малабарского "доблестного покорителя морей" (как напыщенно можно перевести его титул с санскрита).


Битва при Каннаноре выявила гигантское несоответствие между европейской и индийской традициями проектирования судов и артиллерией - пробел, который в последующие годы португальцы неоднократно использовали, а индийские правители отчаянно пытались закрыть. Для того, чтобы свести на нет португальское военно-морское превосходство "заморину" придётся придерживаться сухопутной тактики или искать помощи вне Индии - у арабов, турок и венецианцев. Сражение также исторически примечательно тем, что стало одним из самых ранних зафиксированных в истории примеров преднамеренного использования тактики "морской боевой линии", позже получившей название "линейного боя", а также стрельбы корабельными пушками "вразнобой". Такая тактика найдёт более широкое распространение по мере развития флотов, когда корабли станут всё меньше использоваться в качестве носителей вооруженных людей для абордажа, и в большей степени - как плавучая артиллерия. В этом плане Жуан да Нова на рубеже 1501-02 гг. осуществил первый "современный" морской бой.









Прежде чем окончательно покинуть Малабарское побережье, согласно хроникам,
"3-я Армада" ограбила ещё одно торговое каликутское судно, дополнив товаром трюмы своих каракк, а после пожгла его и потопила, поставив точку в третьем посещении Индии португальцами. У берегов Вост. Африки Жуан да Нова сделал 2 остановки, одну в Малинди (где он оставил несколько писем) и вторую
у острова Мозамбик.


Предполагаемое открытие Цейлона.
В 1898 г. при раскопках на волноломе в порту Коломбо был обнаружен каменный блок с надписью на португальском языке и гербом, с отчётливо обозначенной датой "1501". Если следовать датировке официальной истории, то это значит - за 4 года до прибытия Лоренсу ди Алмейды (которому относят заслугу официального открытия Цейлона португальцами во время прибытия
"7-ой Индийской Армады"). Существует много спекуляций вокруг этой загадочной надписи. Во-первых, было сделано предположение, что она выбита на незаконченной могильной плите для португальского капитана, родившегося
в 1501 г. (с отсутствующей датой смерти). Но герб и сам стиль надписи имеет все признаки португальского падрана ("padrão") - типичного атрибута претензии на новые земли португальской короной. Некоторые исследователи утверждают, что эта дата - просто ошибка (или что ошибка - последняя цифра в ней), либо, что это не число вовсе, а аббревиатура "ISOI" - "Iesus Salvator Orientalium Indicorum" («Иисус Спаситель Ост-Индии»).


Тем не менее, есть историки, которые утверждают, что надпись была сделана именно во времена "3-ей Индийской Армады", чему, однако, нет никаких письменных свидетельств. Но, в то же время, хроники "3-ей Армады" в целом изобилуют пробелами, особенно в период осени 1501 г., с августа по ноябрь.


11 сентября 1502 г. "3-я Армада" под командованием Жуана да Новы вернулась в Лиссабон.
Согласно письмам итальянских купцов в Лиссабоне, доставленный груз составил 900 "cantari" (центнеров, т.е. 90 т) чёрного перца, 550 - корицы, 30 - имбиря, 25 - красителей и пр. различных товаров. Значительная доля корицы придаёт некоторый вес предположению, что "армада" посещала Цейлон, хотя не было ничего необычного в том, чтобы найти такое кол-во корицы на индийских рынках. Несомненно, добрую долю этого груза составила добыча с ограбленных торговых арабских и малабарских судов.


Экспедиция не считалась оглушительно успешной.
Несмотря на отсутствие существенных потерь, миссия возвратилась с меньшим кол-вом специй, чем прогнозировалось (хронологи намекают, что трюмы вернулись частично пустыми), и не произошло никаких подвижек по налаживанию торговли золотом в Африке. В отчётах описываются трудности с наличием серебра (звонкой монеты) для скупки товара и зависимость успеха экспедиции от занятия пиратством, что серьёзно обескураживало лиссабонских торговцев, которые изначально рассчитывали на лёгкую наживу на обоих прогонах пути в Индию. Положительным результатом выглядели открытия новых островов, однако, вся эта информация была предоставлена слишком поздно, чтобы повлиять на миссию сильно вооруженной "4-й Индийской Армады" Васко да Гамы, которая на тот момент уже покинула Лиссабон.









И, забегая вперёд ... Как не старались португальцы
пометить своими падранами Индийский океан 500 лет назад, там много где всё равно сегодня торчат минареты. Самый восточный португальский падран (из достоверно известных) был установлен в порту Сунда Келапа (индонезийская Джакарта) в 1522 г., это здесь.
Фото от 10 июня 2009 г.





Продолжение